В ту роковую ночь, когда земля под Нефтегорском дрогнула, и поселок ушёл под руины, Эльвиру Гуляеву, её маленькую дочь, мать и отца спасла цепочка случайных, на первый взгляд незначительных действий. Выключить телевизор, перекрыть воду на кухне — эти минуты, словно сбившиеся с привычного ритма, стали для них спасением. Сквозь ужасные крики и грохот рушащихся стен семья нашла друг друга в темноте, держась и цепляясь за каждую надежду на жизнь. Им удалось выжить, когда казалось, что сама судьба пытается разлучить их навсегда.
В историю России вошло немало трагических страниц, связанных с разрушительными природными катастрофами. Но землетрясение, произошедшее в небольшом нефтедобывающем поселке Нефтегорск в ночь на 28 мая 1995 года, навсегда останется одним из самых ужасных бедствий, унесших тысячи жизней и перевернувших судьбы выживших. В ту майскую ночь, когда пятиэтажные жилые дома обрушились за считанные секунды, произошла трагедия не только поселка, но и всей страны.
Воспоминания очевидцев — это не просто хроника событий. Это свидетельства невидимой глазу боли, напоминание о хрупкости нашего мира и цене человеческой жизни. Эльвира Гуляева, жительница Нефтегорска, была одной из тех немногих, кто выжил после того рокового землетрясения. Ее слова становятся лучшей иллюстрацией той катастрофы.
«Я родилась и выросла на Сахалине, в поселке Нефтегорск, в 1973 году. Мы жили в доме №7 — это был последний сданный дом в поселке. Сам Нефтегорск был небольшим, уютным. В некоторые годы население достигало 5 тысяч человек, на момент землетрясения — около 3,5 тысяч. Поселок состоял из 17 пятиэтажных домов, частного сектора не было. Были четыре детских сада, школа, магазины, различные предприятия. Основное занятие — добыча нефти и газа. Изначально поселок назывался Восток, а в 1964 году его переименовали в Нефтегорск. Жили мы там дружно, уютно», — делится Эльвира.
Именно это мирное, размеренное течение жизни за несколько секунд сменилось кошмаром, который невозможно забыть. По воспоминаниям Эльвиры, в роковую ночь всё, казалось, было по-старому.
«Вечер ничем не отличался от других. Всё было как всегда. У меня была маленькая дочь — год и три месяца. Я уложила её спать. Родители были дома. Я зашла к бабушке — это бабушка моей подруги. Она жила в том доме, который потом сгорел. Позже выяснилось, что Анастасия Даниловна, ей было 86 лет, накануне видела плохой сон… Позже, как рассказывали её родственники, она легла на кровать — и в этот момент на неё упала плита, прямо на голову. Мне кажется, что, наверное, именно эта мысль меня немного успокаивает: когда дом горел, Анастасия Даниловна уже была мертва и, по крайней мере, не мучилась в языках пламени».
В каждой судьбе той страшной ночи причудливо сплелись минуты обыденности и роковые предчувствия. Люди ложились спать в своих квартирах, кто-то возвращался с дискотеки, на улицах поселка было безмятежно. Никто даже не предполагал, что через считаные минуты всё исчезнет — привычные радости, дома, улыбки детей.
«Я шла домой от Анастасии Даниловны и встретила Стаса Воропаева. Он раньше жил по соседству, но тогда уже был женат и жил в другом доме. Они с женой возвращались с дискотеки — в тот вечер собралась вся местная молодежь и наши выпускники… большинство из них потом погибло. Стас сказал, что спешат домой — у них маленький ребёнок. Была почти полночь. А в час ночи Стас сгорел… Я пришла домой и пошла в ванну — часто читала там книги. Начала читать советский детектив, но не могла сосредоточиться. То ли книга сложная, то ли мысли не давали покоя. Вышла из ванны, пошла на кухню. У нас, как и у всех в поселке, стояла газовая колонка. Я выключила газ, стала сливать воду — так было принято, чтобы трубы остыли и не щёлкали. И вдруг заметила: с водой творится что-то странное. То тонкая струйка, то вдруг сильный напор — кран подпрыгивает, трубы гремят. Позже стало ясно: это начинались подземные волны, давление в водопроводе скакало. Это были последние секунды до удара. Отец в тот момент был в спальне, а ребёнок — в зале. Мы жили в обычной хрущёвке: кухня, зал, спальня…».
По словам Эльвиры, её отец спас жизнь своей жене только потому, что встал выключить телевизор:
«Я услышала, как отец встал в дальней комнате и выключил телевизор. Хотя у нас уже был японский телевизор с пультом, в темноте он пульт не нашёл и выключил вручную. Именно это, наверное, потом впоследствии и спасло его с мамой. Он встал, выключил телевизор и, только присев на кровать, в самый последний момент услышал гул — гул земли. Я его не услышала, потому что стояла рядом с газовой колонкой. Отец родом из Алтайского края, но когда приехал на Сахалин в 70-м году, произошло небольшое землетрясение. И тогда он впервые услышал этот характерный гул — такое ощущение, как будто вездеход разгоняется и врезается в стену здания. Он этот звук запомнил. Последняя мысль, которая пришла ему в голову: нужно выброситься в окно. Поскольку мы жили на первом этаже, это было не так страшно. Только он успел оттолкнуться от пола в сторону окна, как его и застало землетрясение. Мама находилась в полудрёме. И когда услышала, что отец резко соскочил с кровати, она инстинктивно перевернулась на ту сторону, где он только что был. В следующую же секунду — туда, где она лежала мгновением раньше, — со второго этажа упала плита. Если бы мама осталась на той стороне кровати всего на секунду дольше, смерть была бы мгновенной. Потом маму завалило книжными шкафами и книгами… отец в темноте ее смог найти… и таким образом спасти ее от того, чтобы она не задохнулась».
Иногда судьба вмешивается в самый последний момент — тонким ощущением, внезапным импульсом, шагом, который спасает жизнь. В такие моменты сложно поверить, что это просто случайность.
«Мы слышали нашего соседа Андрея Глебова — он жил на пятом этаже с дочкой. В момент землетрясения он был в ванной. Ему послышалось, что дочь плачет. Он вышел — а она на самом деле не плакала. Он только подошёл к кровати — и в этот момент всё рухнуло: плиты разошлись, и он с ребёнком на руках оказался под открытым небом. Вот такой случай был», — рассказала Эльвира Гуляева.
Даже пережив удар стихии, сложно сразу осознать масштаб произошедшего. Сознание отказывается принимать реальность, где родной дом превращается в груду обломков, а привычный мир — в пустоту и тишину.
«После удара погас свет. Грохот, грохот, грохот… Потом, когда я уже впоследствии всё анализировала, мне казалось, что камни, которые начали падать на меня… один из них очень сильно ударил по позвоночнику в области шеи. И, возможно, от этого я на какое-то время потеряла сознание — мне так казалось. Потом наступила какая-то странная тишина, непонятная тишина. И мне почему-то казалось, что сейчас включится свет — и всё будет на своих местах. Я закричала: “Что случилось?” — отец кричит в ответ: “Землетрясение!” Но всё равно меня не покидала надежда, что вот-вот загорится свет, и я продолжу идти по своей квартире. Что мой ребёнок, который находился всего в десяти метрах в своей кроватке, что я его увижу, увижу родителей — и всё снова станет как прежде. Но этого, к сожалению, не случилось».
Многие так и не смогли выбраться из-под завалов, а те, кто выжил, испытали невероятные физические и душевные муки.
«Я начала в этой темноте в кромешной куда-то передвигаться – в одном месте камни, арматура торчит, я ударяюсь. Ободрала всё тело. Потом, когда меня достали – мест на мне живых не было. Да, у меня не было критических повреждений, как у моих земляков… Я могла передвигаться, но я не знала, как это сделать, потому что была кромешная темнота и руины…».
Оказавшись под завалами, люди спасали не только себя, но и близких. В случае Эльвиры — годовалую дочь.
«В голове только стоял звон о том, что мне нужно добраться до дочери. Каким-то образом я смогла пролезть к своему ребенку. Как Настя выжила, я до сих пор не понимаю. Уже 30 лет прошло — не понимаю. Плита, которая упала на её кроватку, всё под себя подмяла…».
В течение долгих часов и дней люди надеялись на помощь, впадали в отчаяние, слышали крики умиравших соседей. Холод был не менее опасен, чем раны.
«Дом остыл очень быстро, буквально за считаные часы. Минусовая температура сыграла с людьми злую шутку. Взрослые ещё могли как-то согреться — подушками, одеждой… А дети, особенно совсем маленькие, погибали не столько от травм, сколько от переохлаждения».
Помощь пришла не сразу, но всё же пришла. Нефтяники, военные, спасательные подразделения, местные жители — все, кто выжил и смог, бросились разбирать завалы, искать тех, кто ещё жив.
Дочь Эльвиры спас солдат. Позже она долго его искала и спустя 28 лет наконец нашла. Его зовут Александр Новокщёнов.
«Как он сам рассказывал — увидел машущую руку. У отца над головой была небольшая дыра, отверстие, в которое действительно можно было высунуть руку, и только ребёнок мог пролезть туда целиком. Мы сами войти туда не могли — дыра была диаметром, наверное, около 50 сантиметров, небольшая. Александр добрался до нас, толком даже не мог заглянуть — ориентировался по нашим голосам. Он лез с фонариком, передал его нам, а мы попросили вытащить ребёнка. Он вытащил мою дочь. Я хорошо помню, что когда он её забирал, она сильно кричала. Это было около полуночи — то есть почти сутки прошло с момента происшествия. Нас уже доставали утром».
Разрушенные дома, потерянные родные и друзья, шрамы на теле и в душе — всё это осталось с уцелевшими навсегда.
Землетрясение в Нефтегорске — это не только трагедия. Это урок. О нашей ответственности за безопасное строительство и организацию жизнеобеспечения в опасных регионах. О том, как людское мужество и доброта, сострадание и взаимовыручка способны побеждать даже самую страшную беду. О том, что человеческая память сильнее времени, а бережное отношение к прошлому — лучший способ защитить будущее.
Подпишись на наши каналы в Telegram и WhatsApp — здесь мы публикуем самые свежие новости. Стали свидетелем события? Поделитесь информацией с нами и получите гонорар.
